Из истории музыки в стиле JUNGLE

Jungle

Джангл — это брейкбит, который бьется на скорости около ста шестидесяти
ударов в минуту, он похож на спотыкающуюся дробь пионерского барабана. Под
брейкбит подложена бас-партия, позаимствованная из регги. Бас-линия идет в
два раза медленнее, чем стук, то есть со скоростью восемьдесят ударов в
минуту.
Тут нужно сделать маленькое техническое отступление: если увеличивать
скорость вращения грампластинки, то соответственно повышается и высота тона,
возникает так называемый эффект Буратино. В начале 90-х компьютерные
аудиопрограммы были оснащены такой вещью, как time stretching (растяжение
времени). Имеется в виду техническая возможность ускорять или замедлять темп
акустического фрагмента, не превращая его в пронзительный визг или,
соответственно, в бурчание на низкой ноте. Иными словами, брейкбит в джангле
был ускорен на компьютере.
В марте 92-го в лондонском клубе Paradise club начала проводить вечера
ди-джейская тусовка A Way Of Life. Именно на этих танцульках произошло
объединение живого рагга-речитатива с бешеной ди-джейской музыкой в стиле
Darkcore. Результат и назвали джанглом.
Тут в нашей истории появляются не только мощный бас, истеричный вокал и
так называемые саунд-системы, то есть мобильные музыкальные установки,
характерные для регги, но и темнокожий преступный мир Лондона — главный
потребитель регги и рагга-музыки. Белых рэйверов, которые приходили в
Paradise club в наивной уверенности, что здесь крутят свежую разновидность
эсид-хауса, били смертным боем. За экстази здесь тоже по головке не гладили.
В Paradise club курили крэк.
Во всех остальных клубах сразу пошла ответная реакция. Ди-джеев,
заводивших джангл, больше никуда не приглашали, хотя они и вопили, что
джангл, как и любая другая музыка, не имеет отношения к наркотикам и
организованной преступности. Танцоров, одетых по джангл-моде, не пускали во
все остальные клубы, на многих дверях висели плакаты «No Breakbeat Zone»
(«Зона, свободная от брейкбита»). Пестрые журналы пугали поклонников
хеппи-хардкора ужасами джангла — дескать, опять в туалете Paradise club
пырнули ножом какого-то чернокожего кокаиниста, увешанного золотом. Несмотря
на устойчивые слухи, что рагга-джангл — это саунд черных расистов, среди
ди-джеев, продюсеров и даже поклонников джангла было немало белых лондонцев.
Для изготовления ритм-треков джангл-продюсеры к ритм-машинам не
притрагивались, а использовали аудиобиблиотеки ритмов на компакт-дисках.
Поскольку все это происходило в атмосфере регги и даб-музыки, то при
компьютерном монтаже ритм-трека проявлялись чудеса изобретательности.
Скажем, вот типичный джангл-эффект: поверх основного барабанного бита
пустить его же, но в два раза быстрее, и к тому же в обратную сторону.
Джангл — это брейкбит, вернувшийся к своим даб-корням.
Регги-бас брался со старых грампластинок с Ямайки. Сверху накладывалась
всякая всячина, но предпочтение все же отдавалось рагге. Собственно,
никакого другого андеграунда в Лондоне и не было. Ди-джеи, которые не хотели
заводить хеппи-хардкор и эсид-хаус, автоматически оказывались в
рагга-тусовке. Рагга-андеграунд обладал собственными магазинами, студиями
звукозаписи, мастерскими по изготовлению грампластинок и даже
дистрибьюторскими фирмами и пиратскими радиостанциями. Вся эта
инфраструктура взялась за пропаганду нового саунда.
Первые джангл-треки содержали вокальные партии, передранные с
компакт-дисков. Но искушение попробовать живых вокалистов было велико.
В конце 93-го ди-джей Shy FX и горластый малый по прозвищу UК Apache с
одного захода изготовили трек «Original Nuttah». Было отпечатано несколько
пластинок без указания авторов и названия трека. Публика впадала в раж при
первых же звуках и очень скоро начинала орать: «Rewind! Rewind!», — то есть
«Заводи еще раз с начала!».
На регги и даб-танцульках такие крики — обычное дело, хороший трек
выдерживает до семи и более перемоток на начало. Собственно, выразить
удовольствие после прослушивания и протанцовывания понравившейся музыки — это не ремесло. Но на Ямайке принято вопить «Риуайнд!!!» в середине песни — на многих регги и даб-номерах слышен звук перематываемой пленки, после
которого песня начинается с начала.
Самое главное в джангле — томительное ожидание момента, когда врубятся,
или, как говорят джанглисты, «придут» барабаны. Перед самыми барабанами
нужно диким голосом кричать «Риуайнд!!!», чтобы ди-джей перекинул иглу на
начало пластинки, рагга-вокалист подавился своим речитативом… впрочем,
потом быстро бы сориентировался и напряжение бы снова поползло вверх. Когда,
наконец, приходят барабаны, в зале творится что-то невообразимое. Вверх
поднимаются зажигалки, и начинаются дикие прыжки и вопли.
В песне «Original Nuttah» барабаны приходят ни с чем не сравнимым
образом, а все длинное вступление — это демонстрация силы и умения петь под
чистый бас и, с моей точки зрения, плевок в душу всего безголосого и
безынициативного альтернативного рока. Я вполне искренне полагаю, что
«Original Nuttah» — одна из самых удачных и энергетически не фальшивых
поп-песен 90-х.

1994

1994 год — переломный в истории джангла. Большинство ди-джеев
обзавелись собственными лейблами, действовало более дюжины грампластиночных
магазинов, торгующих только джанглом, глубоко законспирированная пиратская
радиостанция Kool FM передавала самую свежую музыку в день ее выхода, джангл
крутили абсолютно все пиратские радиостанции Лондона. Именно в 94-м
джангл-рэйвы вошли в моду и начали проводиться одновременно в нескольких
лондонских клубах.
Это были очень серьезные и немного мрачные мероприятия. Изумленные
новички констатировали, что в джангл-толпе никто не улыбается. Помещения
были оформлены в кладбищенски-готическом духе — надгробные памятники, чучела
ворон, покосившиеся кресты.
Девушки были одеты в эластичные шорты — как можно более узкие и
короткие — и тяжелые кожаные ботинки. На голом теле они носили кожаные
жилеты. Их танец состоял в вызывающе сексуальных движениях бедрами. Танцуя
под джангл, надо не дергаться в такт барабанам, а извиваться под бас-партию.
Молодые люди одевались как бандиты — в шикарные костюмы от Версаче, Мошино и
Армани. Настоящие джанглисты не танцуют, а глядят на женщин и слегка
переминаются с ноги на ногу. Впрочем, когда приходят барабаны, все срываются
с места.
Главным аттракционом лета 94-го стал трек «Incredible», который
изготовил продюсер М-Beat. На нем звучит голос молодого парня по имени
Генерал Леви. Крик: «Booyaka! Booyaka!» — несся из каждого окна. Он попал
даже в телевизионное кукольное шоу, а сама песня — в верхнюю десятку
британского хит-парада.
Вот тут шоу-бизнес наконец зашевелился и обратил внимание на то, что в
андеграунде происходит что-то интересное. Но, для того чтобы писать статьи и
делать радиопередачи, нужны конкретные имена. При этом никто из
непосвященных не имел ни малейшего понятия, кто есть кто в джангле.
Джангл-ди-джеи и продюсеры держались крайне враждебно, на контакт не шли и
наотрез отказывались фотографироваться, давать интервью и изображать из себя
звезд, к которым привыкла пресса. А вот рагга-вокалисты, наоборот, были
очень рады неожиданному вниманию и стали бойко тянуть одеяло на себя.
Ди-джеи и раньше имели с ними проблемы. Многие вокалисты часто не
слушали трек и не делали пауз, а молотили в микрофон, как пулеметы. Кроме
того, они начали указывать ди-джеям, какие треки тем следует заводить. А те
стали попросту отключать микрофоны или приглашать собственных вокалистов,
которые реагировали на команды от пульта.
Ситуация накалилась, когда рагга-крикуны вдруг пошли на контакт с
мэйнстримовской прессой и стали рассказывать, что такое настоящий джангл, а
также делиться секретами мастерства, воспоминаниями о своем трудном детстве
и планами на будущее. Джангл-ди-джеям стало ясно — пресса начинает
раскручивать не тех. В памяти было свежо воспоминание о том, как внимание
прессы и концернов звукозаписи, которые перехватили инициативу и с большим
размахом взялись за изготовление и популяризацию модной музыки, угробило
сначала эсид-хаус, а потом и хардкор. Все джангл-ди-джеи прекрасно помнили,
как развивались события в 89-м и 92-м, и ни в коем случае не хотели в
очередной раз остаться за бортом. Они не без основания боялись, что у них
опять украдут их саунд.
Кризис разразился, когда Генерал Леви, побывавший в хит-параде с треком
«Incredible», заявил в интервью модному журналу The Face: «Сейчас я держу
мазу в джангле. Я пришел и обеспечил этой музыке успех».
Это было уже слишком. Ведущие джангл-ди-джеи — среди них Grooverider,
Fabio, Goldie и A Guy Called Gerald — создали тайный комитет. Цель
конспиративной деятельности — бойкот трека «Incredible» и вообще всей
продукции Генерала Леви. Все ди-джеи, которые продолжали крутить этот трек,
тоже подлежали бойкоту. Владельцы клубов не должны были приглашать ди-джеев,
попавших в черный список, иначе и их клубы попадали в зону бойкота. Все
журналисты, которые брали интервью у Генерала Леви, тоже автоматически
оказывались в черном списке. Секретный комитет, многими поначалу
воспринимавшийся как чистой воды паранойя, добился-таки своего и запугал и
своих, и чужих. Генерал Леви опубликовал подобострастное извинение перед
мэтрами, но прощен не был. Маститые журналисты, теле — и радиоведущие, а
также представители фирм грамзаписи испрашивали разрешения: не возражает ли
могучая кучка против внимания к такому-то человеку. Если ветераны джангла
считали, что парень созрел для того, чтобы делать о нем репортаж или
заключать с ним контракт, то разрешение выдавалось. Иначе — бойкот.
По мнению многих, в том числе и джанглистов со стажем, заговор ди-джеев
ставил перед собой вполне конкретную цель: не подпустить чужаков к кормушке.
Как бы то ни было, джангл-ди-джеи, хотевшие сохранить монополию на
саунд, были сыты по горло рагга-вокалистами и отказались иметь с ними дело,
а также употреблять и само слово «джангл». С осени 94-го, когда произошел
раскол и размежевание, термин «драм-н-бэйс» (drum & bass, d'n'b) стал
названием нового вполне самостоятельного стиля. Ди-джеи-расколь-ники ушли и
унесли с собой всю созданную ими инфраструктуру с магазинами и фирмами
грамзаписи, а также, разумеется, контракты с гигантами звукоиндустрии.
Не следует упрекать лондонских хардкор-ди-джеев в предательстве идеалов
андеграунда. К середине 90-х многим из них стукнуло тридцать, и жизнь
ди-джея-бессребреника, который на чистом энтузиазме развлекает народ и
обогащает крупные концерны, уже не казалась такой привлекательной.
А джангл? А джангл исчез. Рагга-вокалисты вернулись к своим
малоизобретательным ритм-машинам. Не следует упрекать и лондонских
рагга-ребят в патологической страсти к саморекламе и готовности ломануться
за длинным фунтом стерлингов. Рагга-певцы — настоящие виртуозы своего
непростого дела и куда в большей степени музыканты, чем любые ди-джеи.
Хаус-техно-хардкор-драм-н-бэйс постоянно попадает в сферу внимания
музыкальной прессы и крупных фирм грамзаписи, у рагги же нет никаких шансов.
Лишь единственный раз в 90-х концерн звукоиндустрии попытался раскрутить
рагга-человека и сделать из него что-то вроде современного Боба Марли — я
имею в виду Шабба Ранкса (Shabba Ranks). Концерн Sony проталкивал его без
успеха, рыночного потенциала у рагги как не было, так и нет.

___
DRUMANDBASS.RU
  • jungle
  • , эсид-хаус
  • , Джангл
  • , Рагга
  • , Ди-джеи
  • avatar
  • +1


1 комментарий

avatar
Ха, очень занимательные факты)) Сапсибо
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Вы можете войти или зарегистрироваться использую учётную запись соц. сети или поисковика